А. Безант

Искание Бога

На Востоке искание духа определяют "исканием своего истинного я". На Западе это называют "исканием Бога" ( Слово "Бог" надо принять здесь в смысле духа, обретающегося в человеке, той божественной искры, которая есть отражения Бога в человеке). Это искание большей частью бессознательно; когда оно делается сознательным, человек достиг уже довольно высокой ступени на лестнице человеческой эволюции. На Востоке говорят: "Я блаженство", т. е. отождествление себя со своим истинным "я" есть блаженство. Вот почему все ищут себя, т. е. свое настоящее "я". Гоняясь за счастьем, все ищут только себя. Ценою всевозможных жертв, затруднений, усилий, все – старые, молодые, дикие и цивилизованные люди – все ищут счастья, т. е. ищут Бога. Такова и цель философии. На Востоке говорят, что философия должна положить конец страданию и дать блаженство. Философия также есть искание Бога. В сущности, все страдания человека происходят от того, что он или не может достичь того, что считает счастьем, или что он не может удержать счастье, когда ему кажется, что он схватил его. Постоянно человек хватается за что-нибудь и теряет приобретенное: желанный предмет разбивается в его руках. И снова человек ищет, жаждет, мучается, и, таким образом, душа его растет. Бог как бы нарочно постоянно привлекает человека и отнимает желанное для того, чтобы человек научился за разбивающейся формой познавать вечное. На Востоке, где более жизнерадостно смотрят на мир, чем у нас, жизнь называют "lilla" (игра). Точно так, как мать играет с ребенком, чтобы развить его силу и храбрость и на время прячется от него, так и Бог поступает с нами. Только тогда, когда самые дорогие игрушки разбились в наших глазах, мы начинаем постигать где Бог и обращаемся к нему.

В сущности, очарование жизни не в том, что мы хватаем, а в том, что мы стремимся обрести. Борьба за любимый предмет, возбуждение, влечение – вот те сильные мотивы, которые заставляют человека действовать и идти вперед, ибо мы стремимся непременно овладеть тем, что нам нравится. Почему? Потому, что обладание дает живое удовольствие, чувство обогащения, расширения... Человек чувствует, что он больше, чем был; он как бы поглощает в себя жизнь любимого предмета и таким образом растет. Но почему овладение любимым предметом дает это чувство радости? Потому, что Первоисточник жизни, перед проявлением себя, сказал: "Умножусь вселенной ради"... И Божество раскололось как бы на тысячи искр. Между этими божественными частицами осталась память первоначального единства; вот почему каждая старается разбить свои границы и осуществить единство, сливаясь с другой частицей. Притяжение лежит в самой жизни внутри, в Боге. Вот почему Восточный мудрец говорит: "Не ради моей жены дорога мне жена моя, но ради ее "я" дорога мне жена..." (т. е. ради той Божественной сути, которая есть наше истинное "я"). И далее: "Не ради моего друга дорог мне друг мой, но ради его "я" дорог мне друг мой..." "Не ради Учителя дорог мне Учитель мой, но ради его "я" дорог мне Учитель..." Познав это истинное "я", человек постигает бессмертный дух.

Искание счастья развивает скрытые силы; неудачи и разочарования заставляют искать опять и опять. Постепенно человек начинает понимать, что никакие временные предметы не могут удовлетворить его; формы преходящи и обманчивы, но за ними скрывается то, что дает истинное счастье и мир. Один мистический христианский поэт выразил это прекрасно в поэме, где говорится о сотворении мира: "Сотворив мир, Бог открыл свою сокровищницу, и из нее, на радость человеку, послал на землю все скрытые в ней богатства: любовь, красоту, наслаждение, науку, искусство, все, что в ней было, кроме одного последнего дара, который он оставил себе: это – покой. И сказал тогда Господь: "Этот дар я оставлю у себя, для того, чтобы человек, если он не в силах прийти ко Мне через радость, знание, или мудрость, пришел бы ко Мне через усталость: на груди Моей он обретет покой""... Ибо не только человек нуждается в Боге, но и Бог нуждается в человеке. Он ищет как бы соединения с Самим Собою.

Через всякий опыт, хороший и дурной, через низшие удовольствия и грубые наслаждения, человек ищет себя, свое истинное "я"; Бога; ибо Бог во всем и везде. Добро и зло относительны. То, что еще зло на одной ступени, может быть добром на другой; и обратно, то что еще добро на низшей ступени эволюции, делается уже злом на высшей. Грех бывает только при сознании зла, когда человек, достигший уже высшей ступени, сознательно опускается снова на низшую. Но и этот грех дает урок: если человек погружается в море низших ощущений, это значит, что в море этом было для него еще очарование, он еще не перерос его: ему нужно было еще раз погрузиться в него, чтобы, испив чашу до дна, через скорбь и стыд, освободиться от нее навсегда. Пока есть борьба, нет еще победы. Победить – это значит перерасти так, что борьбы уже не может быть. Глубокое понимание этого психологического факта выказал итальянский художник, написавший картину Архангел и Дьявол. Вся фигура демона-искусителя выражает страшное напряжение; тревога и страсть играют на его искаженном лице. Фигура Архангела полна дивного покоя; ни единого следа борьбы на этом лике: он просто сложил руки и смотрит вверх, озаренный светом небес. Такова победа духа; все тревоги утихли, борьбы больше нет, искушение не имеет больше власти над просветленной душой.

Когда человек начинает сознательно искать Бога, то это, прежде всего, в нем сказывается в виде усталости и равнодушия к жизни. Он устал от форм и отворачивается от них. Тогда он впадает в аскетизм и добровольно уходит от земной жизни; но уходит не потому, что она потеряла для него всякую сладость, а потому, что она еще слишком сладка для него, а он не хочет быть рабом. Он уходит страстно, резко, как будто с ненавистью к формам: это инстинкт души, желающей сбросить оковы и уходящей от наиопаснейшего врага, но это еще не освобождение; страстное бегство от радостей жизни имеет в себе всегда возможную реакцию, ибо бывает, что дух опережает оболочку; оболочка не в состоянии справиться с собой и может еще поддаться там, где дух уже как будто победил. Истинная свобода является тогда, когда человек в состоянии спокойно отнестись к жизни, не стыдясь ни лохмотьев, ни пурпура, не боясь ни труда, ни обеспеченности, готовый принять и горе, и радость, не терзаясь отсутствием того, к чему его влечет, не теряя равновесия и не отталкивая желанное, когда оно тут. В этом истинная свобода, истинная духовность.

О духовном росте человека можно судить по его ясности и спокойствию среди забот, горя и потрясений; внутренняя тишина, плод упорного внутреннего труда, лучше всего свидетельствует о быстрой эволюции Духа.

Человек, желающий быстро идти, правильно поступает, отказывая себе в поблажке чувств, но неразумно бежать от того, что еще сильно тянет. Неразумно, например, отказывать молодежи в том, что естественно в эти годы, надо помочь ей перерасти известные удовольствия, а не отнимать у нее их насильно, иначе всегда возможна сильнейшая реакция.

Когда же душа постигла уже высшее, то ее больше не привлекает сладость низшего, потому что она больше не существует для нее: она переросла ее. Все должно быть испробовано и выстрадано, все должно быть разбито в ваших дрожащих руках: и радость наслаждения, и радость служения, все низшие и высшие радости... Душа должна пережить агонию Христа, все потерять и остаться "нагой", готовая принять в себя Бога, по сильному выражению Фомы Кемпийского. Все эти потери ужасны, но они иллюзия. Когда человек отдал все, в него вливается новое богатство; когда он думает, что порвано все, что заставляло трепетать его сердце и сердце его истекает кровью, тогда он узнает, что духовная связь никогда не может быть разбита. Он теряет все, что есть форма, и обретает жизнь вечную. Тогда он узнает, что суть истинного счастья – отдача себя беззаветно. Это жертва, но уже не та скорбная жертва, которая заставляет сердце истекать кровью, но та радостная жертва, которая есть божественная. Такова суть закона жертвы – закона, двигающего мирами. Пока с жертвой связана мысль о страдании и человек заставляет себя делать то, что ему не хочется делать, он еще только на пути исполнения этого великого закона. Он исполняет его лишь тогда, когда отдается свободно и всецело. Красота жертвы его осветила, и для него нет уже другого пути, как слиться с божественным законом мира. Отдав себя беззаветно, без единой мысли о себе, без единого сожаления или сомнения, думая только о том, что он хочет исполнить, он приносит жертву в совершенстве, ибо она подобна жертве Логоса. Он участвует в законе Любви законе вечной жизни. Он узнает Бога в себе и сливается с ним навсегда.

__________________

 

Хостинг от uCoz